Рассказы о ветеранах

Рассказывает внучка ветеранов Гаджиява Амиралиевича Амирова и Мансура Муртазалиевича Муртазалиева – Заира Амирова: «Мой дед Гаджияв был из села Апши Буйнакского района. Его призвали в 1941 году, ему было 24 года. Служил в 530-м белорусском полку. Был тяжело ранен при форсировании Днепра. Получил огнестрельное ранение обеих ног. Оттуда его отправили в госпиталь и демобилизовали. Всю жизнь страдал от этих ран, пользовался костылями. Работал учителем. Помню его рассказ о том, что он отправился на фронт сразу после свадьбы. А когда вернулся, жена его не узнала. Настолько он исхудал, изменился. А по матери дед – Мансур Мурталиев призван, когда ему был 21 год. Служил под Ленинградом в мотострелковом полку. Он выходил из окружения, попал в плен, провел там неделю. Рассказывал, что его и товарищей не кормили нормально, держали в зиндане. И вот однажды немецкий солдат протянул им воду, а дед его как потянул вниз. Все, кто был в яме, навалились на него, задушили и выбрались. Затем он снова воевал, получил ранение в руку и был демобилизован».

Рассказывает младшая сестра ветерана Веры Семеновны Горнуковой – Надежда Передри: «Вера была 1925 года рождения. В 18 лет ушла медсестрой на фронт. Она была донором, все регалии были у нее. Никакими льготами не успела воспользоваться, так как умерла в 1973 году. Ее муж Горнуков Леонид Терентьевич, 1922 года рождения. Он был танкистом, попал в госпиталь к сестре в Риге после ранения. Вылечила она его. Победу встретили в Риге и там же поженились. Они остались в этом городе, прожили там всю жизнь и покоятся там же. Это люди, которые не дождались ни льгот, ни других наград. Умерли рано. Леонид был призван в Красноярске, Вера – в Кургане. Вера однажды сдала пол-литра крови раненым. У нее была первая группа, которая всегда востребована. И в этот же день поступил мужчина, отец пятерых детей, и она опять сдала литр крови. Этот мужчина выжил и потом написал нашей маме Елизавете Ефремовне в Курган, мол, благодарю вас за такую дочь. Я думаю, она сдала за всю жизнь столько крови, что ее можно записать в «Книгу рекордов Гиннесса». Леонид участвовал в освобождении узников концлагеря в городе Саласпилс в Латвии. Это был детский концлагерь. Многие сейчас говорят, что это и не концлагерь был вовсе, но я там была, видела инструменты пыток. Он рассказывал, когда они туда ворвались, был дикий вид: обглоданные сосны, которыми питались дети от безысходности, и ямы с сеном, в которых они спали. Он не мог рассказывать об этом без слез…»

Рассказывает младшая сестра ветерана Вагида Сулейманова – Бриллиант Баратова: «Мы — уроженцы села Турчи Лакского района. Он был призван в 1942 году, ему было 18 лет. Дошел до Берлина и вернулся в 23 года. Эта фотография сделана в Каунасе, где он лежал в госпитале. Когда он вернулся, у него вся грудь была в орденах. В 1947 году поступил на юридический факультет в Даггосуниверситет, но умер в том же году от воспаления легких. Сказались тяготы военной жизни. Такой красавец был, всю жизнь плачем по нему. У него была невеста, на которой он не успел жениться. К сожалению, я не помню его рассказы. Мне было 5 лет, когда он вернулся с войны. Помню только, что он привез мне из Берлина марки и серебряную ложку».

Рассказывает родственница ветерана Абдулгани Джабраиловича Джабраилова — Саида Джабраилова: «Это дед моего мужа. Он погиб под Керчью. Ему было 30 лет. Был призван Лакским военкомом в селе Кумух в 1941 году. Погиб в 1942 году. Мы очень долго искали место его захоронения. Оказалось, он покоится в братской могиле. У него остались супруга и четверо детей. Она подняла всех их на ноги. Один из них — мой свекор. Нам не удалось найти его фронтовых товарищей, чтобы узнать истории о нем. Знаем только то, что служил в 61-й стрелковой дивизии».

Рассказывает родственница (невестка) ветерана Мансура Магомедовича Убрынского – Татьяна Убрынская: «Он скончался в 2015-м, ему было 92 года. Его призвали в 1941 году. Ему было 16 лет на тот момент. Чтобы взять на фронт, ему приписали один год. В 1942-м он досрочно окончил Бакинское военное училище. Был командиром батальона. Начал войну во Владикавказе, потом воевал под Керчью. Три раза был ранен, один раз контужен. Участвовал в боях в Варшаве, Берлине, а под конец войны – в Чехословакии и Венгрии. После войны целый год служил военным комендантом в небольшом городе под Будапештом. Когда разогнали всех фашистов, вернулся в Дагестан, в свое родное село Убра Лакского района. Самая популярная его фронтовая история была связана с офицерскими часами. Нужно было брать одну высоту во время сражения под Керчью. Он пристроился за пулеметом «Максим», закрыл лицо за «щечками» оружия. Была сильная атака со стороны немцев. Одна из пуль прошла насквозь «щечки» и застряла в офицерских часах. Они были очень массивные, и за счет этого его кисть уцелела».

Рассказывает сын Сайпулы Амировича Амирова – Амиров Амир: «Он кавалер ордена Красной Звезды и медали «За отвагу». Был призван в 1941 году, ему было 40 лет. Служил в артиллерийских войсках, дошел до Берлина. Ушел из жизни в 1977 году. Послевоенные годы работал слесарем, человек рабочей профессии. Мне запомнилась одна его история. Он рассказывал, что политрук не давал ему покоя за то, что он совершал намаз между боями. «Нет Аллаха, нет Бога», — говорил политрук отцу. «Для вас, может, нет, для меня – есть», — отвечал отец. Однажды политрук нарвался на мину, получил смертельное ранение брюшной полости. В предсмертной агонии он начал бегать и кричать: «Боже, спаси». Отец сказал, что пытался ему помочь, а про себя решил, что даже самый убежденный атеист вспоминает Бога в критический момент.

Еще была история про то, как его двоюродного брата Шарипа, с которым они вместе служили, должны были отправить в другое формирование. Они попросили не разлучать их, руководство согласилось. А потом они узнали, что все бойцы того формирования погибли во время бомбежки. По воле случая Шарипу повезло. Отец был очень добрый человек. До конца жизни просил прощения у Бога, если за время войны он кого-то убил или сделал сиротой. До самой смерти мечтал совершить паломничество в Мекку, но так и не удалось. Время было другое, сами знаете. Семь братьев моей матери так и не вернулись с войны. Светлая память, но жаль, не сохранились портреты. Дядя наш Гусейн Имранович Кущаев воевал во Франции. Там он стал кавалером ордена Почетного легиона. Все они уроженцы села Хулисма Лакского района».

Рассказывает сын ветерана Курбана Курбановича Тагирова – Магомед Курбанович Тагиров: «Мой отец родился в 1917 году в селе Барша Кайтагского района. Его призвали на срочную службу в 1938 году. После демобилизации в 1941 году направлялся домой, но началась война, и его отправили на фронт. Успел только письмо домой отправить. Тогда ему шел 21 год. От Сталинграда до Берлина дошел. После войны еще два года служил в армии, готовил сержантский состав. Он гвардии сержант, замкомвзвода разведки. После войны работал парторгом колхоза, бухгалтером. Очень интересная история произошла с ним 9 мая 1945 года в Берлине. Они сидели с фронтовыми товарищами, отмечали победу в полуподвальном помещении. Отец поднялся, чтобы произнести тост. В этот момент внезапно прозвучал выстрел, пуля угодила ему в левую часть лба. Ранение было сквозное, и он остался жив. Выяснилось, что стрелял немецкий снайпер. Его поймали. Когда спросили, почему он хотел убить именно моего отца, он сказал, что хотел подстрелить офицера, но в итоге выстрелил в того, кто встал первым.

В 1943 он пошел в разведку за «языком». Была зима, морозная погода. Они с товарищем встали в засаду у дороги. Вечером заметили мотоциклет, который затем остановился прямо возле них. Оттуда вышел немецкий офицер и начал справлять нужду. Увидев наших, завопил: «Русише, русише». Отец с товарищем ликвидировали сопровождавших его двух солдат, а затем зацепили офицера за шинель и потащили по снегу. Путь лежал через минное поле, где один из них задел мину. Произошел взрыв, все разлетелись в разные стороны. Отца выбросило в окоп. Спустя два дня, он очнулся в госпитале. Оказалось, при взрыве в его руку попало больше двадцати осколков. Шесть из них так и не смогли вытащить. Он умер в 1995 году, в 78 лет, успев отметить 50-летие Победы».